ДАВНЫМ-ДАВНО
История, рассказанная
ВЛАДИМИРОМ МАГАРИКОМ
Иерусалим, 1996
СОДЕРЖАНИЕ
МАННИ И ВОЛК
С ЧЕТЫРЁХ СТОРОН
КИТ И КОТИК
РЫБНАЯ ЛОВЛЯ
ХВОСТ
ОБМЕН
ИОНА
ВСТРЕЧА
КРУГ ЗАМКНУЛСЯ
МАННИ И ВОЛК
Давным-давно это было: так давно, что и не упомнишь, когда.
Волк (пилозубое, грозное Божество!) выскользнул из бора на солнце и стал спускаться к переправе. Манни заметил краем глаза, как Волк ступает лапами по Собственной тени. Это Он, точно! Манни надвинул колпак на уши и скрылся под камень, где у него был ход и убежище.
Волчий запах стоек. Волк заметил (тоже краем глаза) промельк полосатого колпака и остался наблюдать. Манни лизнул палец и высунул кончик наружу:
Тучи!
Вы обрыва круче!
Молньи!
Вы змеи проворней!
Молнья!
Обожги огнём!
Туча!
Обвались дождём!
– Бам-Бум-Барабам-Бамбам! – загремело с зенита, и ливень, шипя, принялся поливать реку, лес и лужайку.
– Разорву, гном! – рявкнул Волк. Времени, однако, терять уже не стоило. Волк ступил на поваленное дерево, перешёл на тот берег и скачками двинулся в самый бурелом. Пока-то утихнет ливень и пока-то просохнет шуба, уйдёт остаток дня. Слава Создателю, в логово не натекло.
“Манни, ты репей в лапе!” – решил Волк – пилозубое, грозное Божество.
С ЧЕТЫРЁХ СТОРОН
Манни-гном жил на острове между морем, двумя реками и протокой. Сам он был король, его колпак – корона, а остров – королевство.
Слева кипела река,
Ужас как широка
Даже для гномовой лодки,
Даже для пришлой селёдки.
Справа – другая река,
Ужас как широка.
Там, за рекой, на коряге,
Крылья развесив как флаги,
В трауре бархатном, цапля
Горько об аисте плакала.
Слышен был с Севера Гризли:
Хвост ему волки отгрызли.
Переживая потерю,
Бегал, бедняга, по Северу.
Плавал у берега кит.
Был каковой знаменит
Тем, что китовые речи
Голосом вёл человечьим.
В брюхе китовом Иона,
Враль и факир беспардонный,
Через китовую глотку
Врал обомлевшему котику:
– Есть на краю океана
Суша, и там обезьяна
Ходит, как не было прежде,
В юбке и прочей одежде.
КИТ И КОТИК
Морской Котик распластался на валуне, как эскалоп. Солнце застряло между облаков и пекло так сильно, что спина и бока у Котика прожарились до угольной черноты. Летом в это время дня Котик дремал и видел во сне камбалу, своё любимое блюдо.
Насмотревшись досыта, Котик приоткрыл один глаз, а другой прижмурил покрепче.
Старый его приятель Кит лежал на отмели, возвышаясь над водой горою.
– Спроси, где я был! – попросил Кит.
– Спрашиваю! – ответил Котик и переменил прижмур.
– И что видел!
– Спрашиваю! – ответил Котик и переменил прижмур.
– Был я за морем, а видел чудеса. Веришь?
– Как обычно, – ответил Котик и переменил прижмур.
– Не подмигивай, будто мы сговорились! Слушай лучше!
– Слушаю, – ответил Котик и зажмурил оба глаза.
– Там жуть как всё переменилось. Обезьяны ходят в юбках, некоторые в шляпках и все на высоких каблуках, – сказал Кит голосом Ионы, а потом своим голосом спросил:
– К чему бы это?
– К потопу, но на это мне уже наплевать – ответил сам себе Кит голосом Ионы: – Хотел предупредить, но все смеются прямо в глаза.
– А я – нет. Я плачу, – сказал Кит своим голосом. Котик на это ответил:
– Я тоже. Привези обезьяну на каблуках, тогда заплачут все подряд. Вот увидишь!
– Клянусь! – возвысил Кит свой голос. – Я так и сделаю!
– Сказано, не клянись! – возразил Кит голосом Ионы.
– Я так и сделаю! Прямо сейчас! – воскликнул Кит своим голосом и отправился в плавание за чудо-обезьяной.
РЫБНАЯ ЛОВЛЯ
Покамест Кит и Котик разговаривали вдвоём тремя голосами, Манни не терял времени даром. Он пошёл на западный берег ловить рыбу Широкая река неслась, как почтовый экспресс, из лесов, где царствовал Гризли, к морю, где обитал Кит. В реке, в пределах текучей воды, правила принцесса Выдра. Сама принцесса только что вылезла из воды с лещом в зубах.
– Положи рыбу! – сказал король (он же гном) Манни принцессе Выдре.
– С чевой-то вдруг! – пробормотала принцесса утробным голосом.
– Замри! – сказал Манни.– Ты на моей земле! Замри и слушай:
Река!
Остановись, мелка!
Рыбы!
Умрите, либо
Глотните воздуху!
Идите посуху!
– Продолжать? – спросил Манни Выдру.
– Остановись, Манни! Ради Создателя, ни слова больше!
– Поклянись! – сказал Манни Выдре.
– Клянусь икрой-зернистой-водой-пречистой, что оставлю рыбу на этом камне, не сойти с места. Что это, Манни? Меня словно приковали!
– Не придерживай рыбу когтем!
– Спасибо, Манни! Верни воду, пожалуйста!
– Конечно! – сказал Манни. – Отойди на двадцать шагов. Слушай:
Река!
Стань глубока!
– Рыбы… – подсказала Выдра.
– Продолжай сама, – сказал Манни.
– Извини, Манни! Пожалуйста, Манни! – сказала Выдра.
– Прощаю, но только потому, что ты гостья, – сказал Манни:
Рыбы!
Куда ни шли бы,
Топ-хлоп, нет ходу!
Вернитесь в воду!
Река и рыбы вернулись на место. Выдра ещё раз сказала “Спасибо, Манни!” и поспешила вглубь, а свежепойманный лещ остался лежать подношением на блюдообразном камне.
ХВОСТ
Хвост пышный у белки, ножом у сороки,
У зайца клубок-колобок.
Волчище один без хвоста: одинокий
И грозный лесной Бог,
Которому Яков приводит ягнёнка
И гимны поёт дрозд,
Чей вид хоть кого испугает в потёмках:
Когтист, клыкаст и – бесхвост!
Давным давно это было: так давно, что и не упомнишь, когда. Волк (пилозубое, грозное Божество) был тогда ещё бесхвост, и поэтому страх как завидовал королю Гризли, хвост которого:
Б) БЫЛ БЕСПОДОБНО КРАСИВ;
Н) НЕ НАМОКАЛ ПОД ДОЖДЁМ;
С) СЛУЖИЛ ОДЕЯЛОМ, ЕСЛИ ПОД НЕГО ЛЕЧЬ, И ПУФОМ, ЕСЛИ НА НЕГО СЕСТЬ;
О) ОТГОНЯЛ КОМАРОВ.
С хвостами мы разобрались. Пора разобраться, кто король, а кто Божество.
У всякого короля есть своё королевство: на то он и король. Пока он у себя, он может сказать чужеземцу: “Замри!” (Так сказал король Манни принцессе Выдре. А залезь Манни в воду, что было бы тогда? Страшно подумать!)
Волк – не король: у него нет королевства. Зато Он может пойти, куда вздумается, и никто никогда не посмеет сказать Ему “Замри!”. Значит, Волк – Божество и пишется с Большой Буквы.
Ну, а пока что Бог Волк засел в буреломе. Гном (он же король) Манни испортил Ему настроение. Дождь прекратился, однако настроение упало ещё больше: с Севера, размахивая бесподобным хвостом, явился король Гризли.
Владения у Гризли были преогромные, подстать ему самому. Король Гризли не задерживался подолгу на одном месте. Он то пускался в путь далёкий на крайний север за голубикой, то возвращался сюда, на юг, за теплом и сладкой ягодой малиной. На той стороне, у Манни, малина была крупнее и уж точно слаще. Но увы …
ОБМЕН
– Эй, Гризли, сколько лет, сколько зим! – послышалось с той стороны.
– Я на своей земле! – поспешно сказал король Гризли.
– А я на своей! – крикнул с той стороны король Манни: – Моя земля кончается там, где кончается Юг. А твоя земля начинается там, где начинается Север.
Король Гризли поставил свой несравненный хвост свечой, но ничего не ответил.
– А вот и Волк! – воскликнул Манни: – Волчище, знаешь где начинается Север и кончается Юг?
– Р-р! – коротко ответил Волк. Это надо было понимать так: “Отстань!”
– Север начинается там, где кончается моя тень. Вот у этой шишки! – сказал король Манни.
– Значит, твоя малина – это моя малина? – с надеждой спросил король Гризли.
– Значит! – ответил Манни.
– Ты уверен, Манни? – на всякий случай спросил Гризли.
– Уверен! – сказал король Манни. – Моя тень кончается у этой шишки. Вам оттуда видать?
Король Гризли перебрался через протоку по наклонному дереву, и, не тратя времени зря, кинулся в малинник. Волк остался на той стороне: малина его не интересовала.
– У меня к Тебе предложение, – сказал Манни Волку и подошёл поближе к воде. – Что Ты скажешь, если я раздобуду Тебе хвост?
– Р-р! – радостно сказал Волк.
– Значит, уговор. Хвост в обмен на вечный мир.
Волк (пилозубое, грозное Божество) поставил уши торчком и мысленно завилял хвостом.
– Эй, Гризли, ты ошибся! – крикнул король Манни. – Моя тень кончается уже не у той шишки, а здесь, на песке. Замри, ты на моей земле!
Волк перебрался через протоку по наклонному дереву, и, не тратя времени зря, кинулся в малинник.
Давным-давно это было: так давно, что и не упомнишь, когда. Но с той самой поры Бог Волк стал хвостат, а король Гризли – бесхвост.
Сегодня я встретил парня:
Глазищи какие – башни!
Улыбка из звёзд и шарма,
Зубищи в улыбке – рашпиль!
Хвостище длиною Волга!
Того и сего помногу.
Ему уступил дорогу,
Глядел из под корня долго…
ИОНА
На следующее утро королева Цапля смахнула слёзы и сказала сама себе так:
“Глупо провести остаток жизни на коряге в плаче и причитаниях. Пойду-кa попробую отыскать его-моего хоть на краю света”.
Искать бродягу Аиста следовало во всех концах земли. Для начала – на Востоке. Цапля поднялась под облака и полетела навстречу солнцу.
Сверху видно далеко и глубоко. Видно, как остров, плоский, словно срез у пня, уходит в глубину комлем и корнями. Видно, как в глубине сражаются насмерть акула и осьминог. Видно Кита на волне – точно, он самый, и на спине у него кто-то есть…
Цапля спикировала к самой воде и разинула клюв от удивления. Кит был с пассажиром. Даже с двумя!
Во-первых, на спине у кита расположилась дама в юбке и прочей одежде. А во-вторых, туда же, как на палубу, выбрался из Китовой утробы Иона. Кит давно уже переварил его до белой кости. Иона глядел на даму влюблёнными глазницами и, держа в суставчиках её смуглую ладошку, напевал песенку собственного совсем недавнего сочинения.
Выговор скелета отличался пробелами и заменами:
Боодатый и добый Господь
Навейтеу на мозои онучи,
Натянуу на затыуок каатуз
И спустиуса по есенке с тучи.
Деу-то скойко! Йыхйить да поуоть!
Мусой в ящик смести. На доогу
Гйавий с куч ааскидать. Каапуз
Божий Сын поспешиу на подмогу
Чеез куучи, овааги, кусты,
Где не втиснется даже собака.
Мау, но гуазки его непоосты,
Как у стаого умного хьяка.
Итак, Аист на Востоке не сыскался, зато нашёлся Кит с чудными пассажирами. Королева Цапля поспешила назад, чтоб оповестить о том Богов и монархов.
ВСТРЕЧА
Дома, на Западе, у самой береговой линии, расселись рядком король Манни, принцесса Выдра, Бог Волк и, чуть поодаль, король Гризли. Котик выставил из воды нос и брюхо. Новость была такого рода, что стоило отложить на время распри и недоумения.
– Эй! – крикнула сверху королева Цапля,– Я их уже вижу!
Король Манни в волнении снял и надел колпак. Бог Волк замолотил хвостом.
– Вот они, вот они! – тонком голосом закричала принцесса Выдра.
Много-много веков спустя сюда с моря будут подваливать, воя сиренами, огромные, больше даже кита, пароходы. По широким сходням, по четыре в ряд, как войско на параде, пойдут на берег пассажиры. Вот это порт – прямо на улице! Вот это дома, ух-ты, по тысяче окон каждый. Живут там весьма учёные люди, способные досчитаться до своего этажа и квартиры…
Уф! Мираж рассеялся.
Прямо от берега начиналась глубина. Иона перемахнул с кита на берег (кости защёлкали, словно кегли) и подал даме руку.
– Ах! – сказала дама в юбке и прочей одежде и перелетела на твёрдую землю.
– Замри, ты на моей земле! – попробовал заклятье король Манни.
– Што? Как? – посмотрел пустыми глазницами Иона и подобрал камень.
– Не убивай его! – закричала дама. – Он такой кьюти! Мы его офиксируем, и он будет вместо кота!
– Кит, ты огромный-преогромный дурак! – всердцах воскликнул Котик, нырнул в глубину и поплыл на север.
Принцесса Выдра кинулась в воду.
Король Гризли и Бог Волк поскакали, кто быстрее, к переправе.
Король Манни огляделся. Кит уплывал за горизонт.
Королева Цапля…
Бесстрашная королева оказалась рядом, на земле:
– Хватай меня за лапы, Манни!.. Ты тут? Ты не боишься? Не гляди на землю, смотри на облака. Догадайся, куда мы метим… Точно, на Дальний Запад, в глушь, святое безлюдье!
Так закончилось на острове время королей и Богов и настало время людей. Давным-давно это было: так давно, что и не упомнишь, когда.
КРУГ ЗАМКНУЛСЯ
Там, где я мчался, кидаясь дико
Под светофор и сверля глазами
Просвет в потоке, легла повилика
И заполняется глушь грибами.
Енот прошагал от Рокфеллер-Центра
К реке, где выдра сидит на понтоне
И рыбу удит в тени цемента:
Ей-ей, не выдра, а дед Афоня!
В лугах в конце девятой линии
Стальная клетка, затвор английский.
Последний житель, вождец из Ливии,
Сидит в помёте и жрёт из миски.
Где ж остальные? Чума похитила?
Нет, по-другому: однажды к ночи,
В 2020-м, всех телезрителей
Компьютер-киллер обесточил.
В тишине вселенской ни сирен, ни гула,
Ни подков, ни духа старья и стаффа.
Проплыла, высотой в высоту проула,
Неизвестно откуда-куда, жирафа.